Бестаклис. «Славное море, священный Байкал…»

Бестаклис искал работу.
Собственно говоря, потребность возникла по самой банальной причине: начальник вызвал на ковер, пару раз намекнул, что брать больничный следует реже, а о родной фирме думать чаще. Когда Бестаклис, кипя возмущенным разумом, вернулся на рабочее место, Конкульчинянский позволил себе ухмыльнуться.
«Уйду, злые все,» — решил Бестаклис, и в одну секунду жизнь его изменилась – он стал соискателем.
Где люди ищут и находят работу, Бестаклис не знал. Он свою нашел в те давние годы, когда фирма его именовалась ОКБ «Якорь». В тяжелые времена перестройки и общероссийской ненужности конструкторские секреты превратились в коммерцию, а завлаб – в коммерческого директора. Внесли записи в трудовые книжки, лениться стали поменьше, угождать побольше, на юг по профсоюзным путевкам уже не ездили – а так все осталось по-прежнему.
И вот теперь, когда «надоело говорить и спорить, и любить усталые глаза», он решил поднять паруса своей пиратской бригантины и отплыть в «дальне сине море». Почему-то именно такие сравнения пришли в голову Бестаклису, когда он следующим утром остановился у газетного киоска, где не раз видел газету «Работа».
Беда в том, что старик-киоскер был давним знакомым, со времен существования ОКБ «Якорь». Он молча сунул Бестаклису номер «АиФ», протянул руку за деньгами, не глядя убрал их и продолжил чтение потрепанной книжки серии «Спецназ ГРУ».
А Бестаклис отправился восвояси. «Свояси» пока еще располагались все в той же вражеской фирме, где каждый гвоздь вопил о несмываемой обиде.
В обеденный перерыв Бестаклис проглотил бутерброд с вареной курицей и уткнулся в «АиФ». Нахмурился пару раз, один раз улыбнулся – и увидел объявления под грифом «Работа». Никогда не замечал – и на тебе!
Сочтя сей факт роковым знаком судьбы и дрожа от возбуждения, он впился в текст, набранный муравьиным шрифтом.
«Спасем Байкал! Требуется менеджер. Офис. Зарплата…» Увидев фантастическую, коммунистическо-капиталистическую цифру, Бестаклис едва не лишился чувств. Он вдруг осознал, что экология планеты, будущее родной страны – все эти проблемы шли мимо! А что его волновало?! Как он жил?! Мерзко. Мелко. Скучно и обидно.
Воровато оглядываясь, Бестаклис набрал номер указанного телефона, договорился на «после обеда, как вам удобно» — и наконец вдохнул полной грудью. Свежий ветер с озера Байкал дул в его паруса, баргузин пошевеливал вал, и молодцу плыть было … недолго. То есть ждать триумфального ухода с постылой работы осталось совсем чуть-чуть.

Отпросился он легко. Такое было впечатление, что начальнику все равно, куда идет его работник, какие проблемы его заботят, не собирается ли он продать секреты конкурирующим фирмам, а если собирается, то почем.
«Ладно, ладно,» — мстительно подумал Бестаклис. – «Не цените, не надо!»
И устремился вон из родного здания, навстречу превратностям судьбы.
Превратности не заставили себя долго ждать. Новая работа размещалась в цокольном этаже старого здания, проще говоря – в подвале. На улице толпилась веселая компания, заполняющая анкеты, и эта компания вызвала у Бестаклиса первые смутные подозрения. Пожилой господин, словно прибывший сюда из уютного тифлисского дворика, студент с рюкзачком на спине, дама средних лет, похожая на первую учительницу…
Бестаклис гордо пробил себе дорогу через толпу, взял пустой бланк и сел заполнять.
Собственно, заполнять-то было нечего – это если о послужном списке.
А вот дальше шли разные личные вопросы, к озеру Байкал не имеющие никакого отношения. Бестаклис заполнил ответ на первые два вопроса, потом подумал – и перечеркнул остальные большой буквой «зю».
Наконец подошла очередь, и его пригласили в кабинет.
Под красивым плакатом с видом на озеро и надписью «Спасем Байкал» сидели веселые молодые люди, почему напомнившие Бестаклису запорожцев, пишущих письмо турецкому султану, – возможно, все дело было в сочных «шо», коими изобиловала их мягкая плавная речь.
— Почему вы решили работать в нашей компании? – вцепился в Бестаклиса первый молодой человек, в розовом галстуке, лиловой рубашке и сером пиджачке.
— Я считаю, что будущее планеты… — начал Бестаклис, откашлявшись.
— А, то есть у вас заниженная самооценка при завышенных амбициях? – обрадовался второй молодой человек, ярко-канареечного цвета.
Бестаклис понял, что пора перехватить инициативу.
— Я хочу знать, в чем будет заключаться моя работа, — твердо сказал он, глядя на плакат с озером.
— Менеджмент, — бодро отрапортовал канареечный.
— Менеджмент какого рода? – уточнил Бестаклис.
— Трейдинг, — ответил розовый галстук.
— То есть продажа? – перевел грамотный Бестаклис, не давая сбить себя с толку. – А что продаем?
Тут молодой человек в розовом галстуке, сопровождаемый репликами своих собратьев по Сечи, залился соловьиной трелью, начав пространно, но очень непонятно говорить о специфике работы.
Бестаклис, сосредоточившись как Штрилиц среди своих парта-геноссе, принялся его речь переводить на сносный русский.
Суть заключалась в следующем. Компания юных запорожцев вознамерилась спасти загрязняемое озеро Байкал, причем очень оригинальным способом – продавать байкальскую пока еще чистую воду всем, кому небезразлично… и далее по тексту.
На вопрос Бестаклиса о цистернах грузоперевозок священной воды, запорожцы разгорланились так, что он понял: ша, никто никуда не едет и ничего не перевозит…
«Откуда водичка? С Байкала вестимо! С кранов наливаем, а ты продавай», — задумчиво пробормотал он себе под нос.
— Шо? – озадаченно переспросил розовый галстук.
— Спасибо, я подумаю, — булькнул Бестаклис, понимая, что бригантина пошла ко дну.
— Айн момент! – крикнул галстук. – Я вам еще не рассказал о комиссионных за каждого нового сотрудника, которого вы сможете заинвайтить!
Остальные запорожцы потеряли к беседе всякий интерес.
Бестаклис вышел в коридор и горестно махнул рукой пожилому тифлисскому князю, юному обесстипенденному студенту и учительнице, разочарованной в реформе образования.
В голове его крутились мысли о жалобе в «АиФ» на рекламу, за которую они не несут ответственность, о злом начальнике и лизоблюде Конкульчинянском. Потом мысли растеклись в сторону привычных старых стен ОКБ «Якорь», газетного киоскера, знакомого до последней морщины страшно сказать сколько лет — и осознание этого самого якоря, этой тихой гавани в бурном море наполнило его душу уверенностью и покоем.

Запись опубликована в рубрике Бестаклис с метками , , . Добавьте в закладки постоянную ссылку.