Голуби в жизни Милы Грековой всегда играли роковую роль. Кажется, началось это с того дня, когда маленькая Милочка нашла умирающего голубя под окнами своего детского сада. Голубь лежал на узкой заасфальтированной кромке возле стены, с окровавленным брюшком и глазами, полузакрытыми тонкой пленочкой.
— Мам! – вскрикнула Милочка. – Почему?!
Мама предположила, что голубь приземлился на живот вместо лап – вот летел и плюх с размаху! На асфальт. Зачем, непонятно. Может, голубка у него умерла, может, просто, по бестолковости.
Голубя взяли домой. Мама бы по собственной воле этого точно не сделала, но Милочку трясло, как в лихорадке, и ноги пристыли к тому месту, где лежал голубь, вот и пришлось ей уступить.
Умерла птица почти сразу. Только уложили в коробку на чистую тряпочку – и нет голубя, испустил дух.
Мила от потрясения даже не плакала, только смотрела на бездыханное тельце, и снисходило на нее тяжкое понимание того, как мы не властны вернуть кому-то жизнь.
Следующая история была гораздо длиннее, и голубь в ней появился не сразу. Сначала появился молодой человек, с которым Милочка дружила – интеллектуально, стихами и песнями. Родителям молодой человек не нравился, а еще больше он не нравился солидному мужчине, за которого Милочку собирались «выдать». Между тем на мнение родственников и тем паче потенциального жениха Мила внимания не обращала, а предпочитала днями пропадать в гостях у своего друга, который оказался к тому же неизлечимо больным (к тому же – это к тому, что он вообще не рассматривался в качестве друга, по мнению родителей).
Все закончилось как-то внезапно, со слезами, уверениями и прощаниями. Уверял молодой человек – что Миле так будет лучше, а он не обижается. Плакала Мила – потому что ее вынудили пойти на предательство. Прощались они тяжело и долго, а расстались резко. После всех этих событий Мила имела вид и ощущения как после удара электрическим током, или, лучше сказать молнией. Говорила, ходила автоматически, с остановившимся взглядом, плакала просто так, от бессилия.
В один из этих дней перспективный жених повез свою полувменяемую невесту прогуляться по городу. По инициативе жениха притормозили возле кинотеатра, и, крепко держа Милу за руку, он шагнул на трамвайные пути. Справа ехал трамвай, они остановились, чтобы пропустить его. Под ногами Милочки вспорхнул заполошный бестолковый голубь, рванулся вперед – и попал под мчащийся трамвай. Горячие капли крови брызнула прямо на голые ноги Милы, она вскрикнула, как будто это по ней проехал трамвай.
— Что? Что? – забормотал жених и в ужасе смотрел на ее ноги.
— Это он, — сказала Мила твердым голосом. – Он умрет, понимаешь? И я виновата в этом.
Жених вспылил, потому что тут же понял, о ком это она говорит, не о голубе же, ясно, сразу больно схватил ее за руку и потащил за собой. Слезы у Милы сползали по щекам вниз, капали с подбородка на шею, а она их даже не замечала.
Болезненный молодой человек, действительно, вскоре умер. А вот примирение с женихом провалилось полностью, несмотря на чаяния родителей.
Третьего голубя Мила ждала со страхом. Он ей мерещился на каждом карнизе, а появился все равно неожиданно.
Голубь сидел под куполом метро, прямо над эскалатором, на одному ему видимом карнизике. Мало ли этих голубей, как и воробьев, носятся в подземке, Мила на него и внимания не обратила. И вдруг раз! – голубь сорвался с места и пронесся мимо, вниз, туда, где лента эскалатора хищно вползает внутрь.
При мысли о том, что эскалатор сейчас довезет ее до платформы, и она увидит там внизу изуродованное птичье тельце, Мила четко и внятно, своим давешним странным голосом произнесла:
— Ну нет, — и рванулась вниз.
Кто-то упал, толкнул впередистоящего, несколько голосов ахнуло, выругалось, завопило… Она увидела, как тусклый свет метро прорезал слепящий луч, а потом — невыносимо ясная боль, простая, как чувство свободы, охватившее Милу. Кажется, она летела вниз подобно голубю и знала, что все делает правильно.
«Почему, почему я не сделала этого раньше?!» — возмутилась Мила, и больше ни о чем пожалеть не успела.