Тот тип достал меня до последних печенок. Таскался за мной неделю, довел, можно сказать, до психического расстройства.
Началось с того, что я заплатил за него в чебуречной. Есть у нас такая чебуречная, для тех, кто знает – просто путешествие в СССР. Маленькая, размером с полторы кухни, железные столики на шатких ножках, с пластиком, пахнущим мокрой тряпкой. Повариха в грязном фартуке, крикливая, орет в окошко на покупателей. Зато чебуреки – большие, маслянистые, с вкусным паром, так что хочется сразу на всю зарплату их купить.
Очередь там обычно начинается на улице, особенно в обеденный перерыв. Как раз перерыв тогда и был. Этот мужичок, с волосиками как у Пьера Ришара и такими же линялыми голубыми глазками, стоял впереди меня. И вот когда его очередь подошла, оказалось, что ему на второй чебурек немного не хватает, и он скреб по карманам и кошельку, как колобкова бабка по сусекам. Очередь ругалась, повариха кричала, роняя слюну на чебуреки, а я наконец не выдержал, заплатил за него, потом взял себе как обычно и пошел к работе, чтоб на скамейке у нас во дворике спокойно поесть.
Кажется, этот чудик кричал мне вслед что-то, я рукой махнул и не обратил внимания.
А на следующий день он меня подкараулил, когда я с работы выходил.
И начал разглагольствовать , что он «должен меня отблагодарить».
— За полчебурека, что ли? – засмеялся я.
— За доброту! – оскорбился он, наскакивая на меня, как воробей на горбушку хлеба.
Я хотел было возразить, что не от доброты это было, а чтобы поскорее от него избавиться… но как-то стыдно стало такое говорить.
— Ладно, — говорю, — давай свои рубли и успокойся.
И тут он мне сунул в руку контейнер черный… как от фотопленки.
Я машинально взял, открыл: там лежал перстень с камушком. Плетеный такой перстенек, а камень красивый, с синими и лазоревыми разводами.
— Что я, баба, что ли? – я фыркнул, закрыл контейнер и сунул ему назад.
— Вы не понимаете, — горячо зашептал он, хватая меня за руки. – Это Повелитель бурь!
— Ну да, — согласился я. – А ты Нептун. Особенно когда выпьешь – море по колено.
Он чуть не заплакал.
— Я понимаю, что сейчас трудно поверить, но ведь я не хухры-мухры – мореходку закончил! Я когда в Таллинне жил, мы в какие рейсы ходили… По морям, по волнам, — спел он со слезой.
Я не перебивал его, шел и шел своей дорогой, а он рядом семенил.
— Этот камень… Он мне достался по случаю… Нашел во время приборки…
Я хмыкнул.
— Ну да, — он опустил голову, — украл. У старпома. А вот это вот оплетка, видишь, красиво сделал – это я сам из проволоки латунной.
— Слушай, как тебя там…
— Аркадий.
— Ты мне это, Аркадий, зачем рассказываешь? Я колец не ношу и дарить мне некому.
— Повелитель бурь – не просто украшение! Его надо почувствовать… — он хитро сощурился и покрутил пальцами. – И тогда ты уже ничего не боишься.
— А зачем мне? Я по морям, по волнам не плаваю, я сухопутная крыса. И вообще, друг, извини, моя маршрутка. Счастливого тебе плавания!
Думаете, на этом все закончилось? В следующий раз я встретил его у своего подъезда. Не знаю, как он меня выследил. Подходит – и как будто мы минуту назад расстались:
— Так вы меня не дослушали.
Я матом на улице не ругаюсь и не стал на этого божьего одуванчика срываться, тем более, что он вежливый очень был.
— Морячок, — говорю, — ты за мной больше не ходи. Я один раз в Сочах был в марте-месяце по горящей путевке, и с тех пор мое общение с морем закончено. Надеюсь, понял?
— Вот вы всем в своей жизни довольны? – спросил он, и тут я его чуть не ударил, да пожалел по причине немолодого возраста.
Думаете, он испугался и оставил меня в покое? Мне начало казаться, что если под окном кто-то кашлял – это морячок Аркадий. Я дергался и боялся уже стать героем сводки криминальных новостей как кровавый убийца.
И все-таки он своего добился.
Вечер был душный, я сидел на лавочке у подъезда, потому как все бабульки наши уже смотрели последние ночные сериалы, и никто с разговорами не лез. А я думал, что вот еще выкурю одну сигарету и пойду домой.
Мой «приятель» присел рядом, даже не спрашивая разрешения, и мне вдруг стало любопытно: чего он от меня хочет?
— Ну допустим, не всем я в жизни доволен, и что дальше? – спросил я, разглядывая его нахальную морду.
Аркадий сидел с умным видом, глядя вдаль.
— Дальше – буря, — сказал он загадочно. – То есть шторм настоящий. Чтоб баллов восемь-девять, чтоб снес все к едреней фене… И только тогда наступает светлое утро, когда ты начинаешь новую жизнь. Главное – выжить в бурю, но если ты Повелитель, то ничего не бойся.
Тут он мотнул головой так, что она у него чуть не оторвалась, развел руки в широких рукавах футболки и крикнул на весь двор:
— Пусть сильнее грянет буря!
Не успел я было приструнить этого любителя советской классики, как он вложил мне в руку свой контейнер – и исчез.
А я открыл футлярчик, покрутил в руках перстень – и мне в лицо словно дунуло солеными морскими брызгами. Да что там, я тоже чуть не заорал, как болезный морячок Аркадий, такое ликование меня распирало изнутри, такое ожидание перемен!
Будто я стоял на мостике, пытаясь удержать рвущийся штурвал, корабль натужно скрипел, я захлебывался и отплевывался, молнии вспарывали грозовое небо, в испуге плакали чайки и хлопали надо мной паруса…
Но там, впереди, меня ждал тот самый берег, где я наконец-то буду счастлив.
