Послушаешь, так народ у нас бедный-несчастный, все экономят, без денег сидят. А на деле – один кондиционер внедрил, другой ремонт сделал, третий мебель сменил.
Вот у нас в доме – ажно грузовой лифт сломали, все стройматериалы да гарнитуры (не телефонные, само собой) перевозят, быт свой обустраивают, жизненный уровень повышают.
Я еще и посмеялся себе: думаю, и как вы теперь, на горбу таскать станете? В пассажирский много не втиснешь. Но это же не про нашего русского брата-сестру, который и блоху подковать, и верблюда в игольное ушко засунуть…
Отдыхаю я как-то дома – и к обеду, само собой, сбегал в магазинчик за провиантом. Захожу уже снова в подъезд – от лифтов грохот такой ритмичный и мерное жужжание.
Консьержка ест себе мороженое и любовный роман читает.
— Чтой-то там у нас, Вер-Петровна? – спрашиваю.
Она сразу подпрыгнула, изображая рвение служебное, и говорит:
— Да-да, надо глянуть!
Пошли с ней к лифтам. Большой грузовой с табличкой красуется «Ждем ремонта и спонсора», а в маленьком пассажирском дверь открыта, и в лифте том стол какой-то или комод.
Ничего себе, думаю, комоды уже какую вольность обрели! По улицам, значит, слона водили, а шкафчик сам себя катал.
Пригляделся, однако: за столом или комодом мужичок виднеется – вроде сосед наш с 9-го этажа.
Я человек образованный, могу и классиков цитировать, поэтому литературно так говорю ему:
— Это как же, вашу мать, извините, понимать?
Мужичок промеж комодных ножек на меня жалобно так посмотрел и отвечает:
— Сам удивляюсь… на моем этаже свободно влез в двери, а тут – никак…
— Ну так езжай назад на свой этаж! – подала голос Вер-Петровна. – Последний лифт сломаете, ироды!
— Был я на своем этаже, и там ничего не вышло…
— Ага, — говорю. – Войти вошло, а выйти – никак? Ты вот человек культурный и с верхним образованием, а ни разу не слышал, что лампочку в рот можно засунуть, а назад – проблематично?
— Что, правда? – оживился сосед.
— Можешь сам убедиться, не ты первый, не ты последний. В следующий раз лучше с лампочками экспериментируй, так только тебе одному забота – а тут целому дому.
Мужичок с 9-го виновато затих, а я снова спрашиваю:
— Не пойму только, как ты позади своего комода оказался? Ты с ним, поди, как с малым ребенком – вошел первым, а его за ручку втащил?
— А как же, — отвечает этот смекалистый, — чтоб лифт с ним не уехал! Только это секретер, а не комод.
— Да лучше бы диван, тебе бы с ним удобней было. Мы-то все пешком можем подняться, а вот ты там сколько времени сидеть собираешься?
Этот хмырь перепугался, глаза свои лемурские вытаращил и говорит:
— Не знаю… Я уже на всех этажах попробовал – не получается выйти. А у меня проблема…
— У тебя еще и личная проблема?! Неужто жены боишься, с комодом застукает и приревнует? Или проголодался? Могу едой поделиться.
Он на Вер-Петровну покосился и, видно, решив, что после 60-ти и на такой работе женщину женщиной не назовешь, проблеял:
— Мне в туалет надо.
Вот тут Вер-Петровна показала, что на должность мы ее не зря утвердили.
— Не такой у нас дом, — говорит, — чтоб в лифтах гадить‼
— А что же делать? – заплакал этот комодовладелец.
— Я тебе баночку принесу, — сжалилась наша консьержка и удалилась на поиски.
Я бросил последний взгляд на композицию «Человек в футляре» и посоветовал:
— Распилил бы ты его. Не жить же ты там собрался, у тебя прописка в другом месте.
— Не могу, — отвечает. – Другу для сына-школьника пообещал. Он скоро должен быть, с машиной. Извините, а у вас покурить не будет?
— Одна ему баночку, я курево… Может тебе и рюмочку поднести, а то переночевать негде? И потом, лифт – средство повышенной опасности, курить в нем запрещено. Так что терпи, страстотерпец.
Я ушел на лестницу, он остался.
А вечером мне понадобилось за сигаретами. Вызываю лифт, приезжает – в лифте те же, сосед и комод. На комоде у него снедь кой-какая разложена, сырку с хлебушком, яблоко, а сам он рисует что-то на бумажке, пристроившись бочком.
— Опаньки! Доброго здоровьица вам, — говорю. – Чего же друг не приехамши?
— На работе задержался, — махнул рукой сосед. – А я вот тут пытаюсь начертить план, как лучше развернуть… Все ж инженер я по образованию.
— А, ну-ну, — говорю, — успехов!
Возвращаясь назад по лестнице, думал себе: а может, и неплохо, будет у нас в доме вот такая достопримечательность. Забот немного, консьержка справится. На ТВ репортаж сделают. А там, глядишь, и районная администрация внимание обратит, грузовой элеватор нам починит…
Поэтому утром, когда я лифт вызвал, а соседа там не было – расстроился даже.
Консьержка сказала, что, мол, это бультерьер с пятого этажа разгрыз комод и пленника освободил.
Но я все-таки верю в силу инженерной мысли! Мы ведь такой народ… Кулибины! Собственные Платоны и быстрые разумом Невтоны! Разве наш гордый дух запрешь в лифте? Эх, такую энергию – да в мирное русло…