Праздники и подарки

Город готовился к праздникам, которых Бестаклис не понимал. Он не служил в армии и считал себя пацифистом, а Клара Цеткин и Роза Люксембург никогда не вызывали в нем симпатии.
На улице он поневоле разглядывал прохожих, делил их по половому признаку на тех, которые скоро будут пить, — и тех, за которых выпьют немного позже. Ни один и ни одна из особей не казались ему достойными каких-либо празднований, но ничего не поделаешь – даже звероподобный уголовный элемент рассчитывал быть защитником Отечества, а сопливая пигалица в розовом комбинезоне – Женщиной.
Город разделился на два сообщества, жаждущих быть избранными, и грустный Бестаклис чувствовал за бортом.
— Видел, какие нам подарки приготовили? Класс! – крикнул ему коллега Конкульчинянский, едва Бестаклис появился на работе.
И он потряс в воздухе зеленой противогазной сумкой, из которой торчала бутылка водки, банка огурцов и полбуханки ржаного хлеба.
— Что это? – ужаснулся Бестаклис.
— Подарок фронтовикам!
— Разве вы – фронтовик? – на взгляд Бестаклиса, Конкульчинянский выглядел неприлично молодо.
— Но это же просто символ, — с упреком пробасил коллега. – По крайней мере, лучше, чем какой-нибудь гель для бритья.
— Я бы предпочел гель для бритья, — пробормотал Бестаклис.
— Ладно, хочешь, я и твой подарок заберу? – великодушно предложил Конкульчинянский.
— Да уж пожалуйста, — согласился Бестаклис.- Обойдусь как-нибудь. К водке я равнодушен, от огурцов у меня изжога, а хлеб я вчера купил.
— Ничего ты не понимаешь… — вздохнул Конкульчинянский. – Ближе надо быть к народу!
Бестаклис оставил это пожелание без ответа.
— Мы тут конкурс объявили – на лучшую идею подарка нашим дамам. Что скажешь?
Бестаклис возвел очи горе, потом перевел их на противогазную сумку и сказал с металлом в голосе:
— Я думаю, молоток и гвозди.
— Это почему? – оторопел Конкульчинянский.
— Судите сами: если они провожают нас на фронт, то самое время им освоить исконно мужскую обязанность.
Наступила длинная пауза.
— Гений, — вдруг провозгласил Конкульчинянский зычно, как раскат грома.
Бестаклис почувствовал, что связь с народом он наладил.