Почему-то принято считать, что в параллельном мире живут люди – такие же, как мы, только ходят другими дорогами. Непонятно, откуда эти сведения?
На самом деле, они выглядят как существа без одежды и половых признаков, живущие, как правило, в одиночестве и друг с другом непересекающиеся.
Все, кто их сумел увидеть, описывают параллельных жителей по-разному – кто уродцами, кто смешариками, кто, упаси Боже, мерзкими приведениями. А между прочим, это уже преследование по расовому признаку. Они же не виноваты, что так выглядят?
Рядом с Оранжерейным переулком, что напротив старого парка, бок о бок с обычными гражданами проживали два параллельных – Солатубус и Рапибрапс. Поначалу их друг от друга отделяла стена, проходящая ровно по линии тополиной аллеи. Но в прошлом году в целях борьбы с пухом тополя срубили – а вместе с ними пропала стена между Солатубусом и Рапибрапсом. Оба, конечно, испытали немалый шок, прожив долгие годы в полном одиночестве, и вот на тебе!.. Узреть на старости лет кого-то голого, бесполого, перепуганного насмерть.
Помнится, Солатубус пригрозил:
— Вам не поздоровится!
А Рапибрапс сообщил:
— Имейте в виду, у меня есть злая собака.
Собственно, он солгал – собаки не было и быть не могло. Зато имелась дудка, сконструированная самим Рапибрапсом из сухого борщевика столь хитроумно, что она могла издавать лающие и воющие звуки и тем самым отпугивать обычных, непараллельных граждан.
Однако знакомство состоялось, а потом возникла дружба, тем более удивительная, что параллельные жители не обладают никакими эмоциями, а нрав у них замкнутый и угрюмый.
Может быть, в силу этих причин дружба Солатубуса и Рапибрапса носила характер «встреч на высшем уровне» — на крыше старой оранжереи. Каждое утро, когда в сумрачный параллельный мир пробивались скупые лучи восходящего солнца, два странных существа встречались на заброшенных развалинах из старых рам и битых стекол, за которыми когда-то цвели тропические растения, – встречались, чтобы обмениваться мыслями о философских материях. Основателем философской школы гордо именовался Солатубус, а Рапибрапсу присвоили звание старшего адепта. Понятно, что это старшинство было относительным, если других адептов в наличии не предполагалось.
Сама сущность учения заключалась в том, чтобы переворачивать понятия с ног на голову и рвать всякие причинные и следственные связи.
Беседы заканчивались ссорами, руганью, а бывало и драками, что не мешало друзьям на следующий же день снова открывать свою дискуссию, прерванную накануне столь бурно.
Этим утром семинар назывался «О пользе и вреде общения с реальным миром».
— Однажды, — начал Солатубус, располагаясь поудобнее, — я отразился в окне жилища одной дамы. Дама была очень испугана, а я имел целью предупредить ее о том, что родной племянник подменяет ей таблетки с сердечных на слабительные. Вопрос: почему, желая принести пользу, я только навредил?
— Кому навредил? – подхватил Рапибрапс. – Себе или Испуганной Даме?
— А если обоим? – осторожно заметил Солатубус.
— В чем тогда следственная связь? – съязвил Рапибрапс. – Между тем, что ты принес вред, а также между твоим появлением, причиной твоего появления и испугом дамы?
— Рассмотрим по порядку, — важно кивнул Солатубус.
— Погоди, — вдруг прервал его Рапибрапс и нахмурился, то есть спрятал оба глаза внутрь. – Ты наблюдал за Испуганной Дамой и решил предотвратить убийство?
— Именно!
Рапибрапс пришел в необычайное возбуждение. Нос его съехал на затылок, глаза растеклись по лицу, а рот уплыл на пупок.
— Да понимаешь ли ты, друг мой, как круто мы можем изменить нашу жизнь?!
Солатубус задрожал, словно марево в жару:
— Ты думаешь о том же, что и я?!
Так, в сиянии утренних лучей, по благородному порыву и бескорыстному побуждению философская школа была преобразована в Спасательное Адептство «Параллель».