Фантазии М и Ж. Записки постороннего

Писучесть графоманская — это болезнь сродни чесотке. Зудит и требует внимания. Не то чтобы сама я от нее излечилась, и, может быть, на пути к выздоровлению от других своих недугов снова заболею писучестью, но пока у меня есть время изучить, как подобное творчество выглядит со стороны немного интеллектуального, немного разборчивого и слегка привередливого читателя.

Фантазийное писево самиздата, как и общественный туалет, бывает М и Ж.
Ключевые действующие лица этих разнополых фантазмов по-мужски и по-женски претворяют в придуманную жизнь все, о чем автор мечтал/мечтала, сидя на жесткой скамье электрички или в вонючем салоне автобуса по дороге на работу/учебу/домой, а также в иные моменты жизни: сон, еда, туалет и т.д. и т.п.

Итак, М.
Герой писулек М — в одних вариантах лихой раздолбай, который вроде ничего и не умеет, но в итоге одним мизинцем умеет все. Или, что гораздо страшнее, он занимался с самого своего сурового таежного детства рукоборством и рукотворчеством, ходил в районные кружки, секции, сплавлялся на байдарках и каноэ, папа у него Зверобой, а мама Катерина Матвевна. Автор очень скрупулезно выбирает для своего ГГ знания/умения/навыки («самому бы так, эх!»), а его инвентори вообще перечисляет многостранично и пуская слюнки: мой крутой чувак нашел/отнял/купил по пунктам и с техническими характеристиками «это вот все, о чем я сам давно мечтаю». В итоге перед лицом Апокалипсиса или потусторонних тварей герой выглядит как агрессивно-боевой хомяк, который отталкивает окружающих задней лапой, передними набивая свои норки и схроны по самый потолок (заметка на будущее — использовать этого персонажа в своих сказках из жизни грызунов).
Уточнения ради хочется заметить, что в кабинках М есть еще такие уголки, где отдельные писаки мужеского пола предаются воспоминаниям о своей школьной симпатии, которая в те далекие годы не обращала внимания на этого задрота, ведь у нее были поясок на талии, правильный лифчик и мамина помада, а потому самоуверенности хватало на все классы средней школы. И вот теперь бывший задрот на четвертом десятке лет вспоминает, как вожделел он Ленку-Вику, придумывает себе попаданчество в прошлое или друга-инопланетянина — и наконец-то реализует давние мечты, пользуясь своим сочинительским положением. Бедная Вика, не дай бог прочтет… Согласитесь, сбыча мечт об умениях и набитых закромах в чем-то схожа с уничтожением старых школьных комплексов и неудовлетворенностей. Хотя этому типу писак хочется сказать: мужик, у тебя уже… хм, виски седые! А ты вспоминаешь о своих школьных хотелках?!

Писучки Ж, по большей части, студентки. Ну да, и я тоже в студенческие годы, отвлекаясь от учебной рутины, писала тетрадные тома романов из истории Франции с реальными и нереальными персонажами, а мои подружки их читали. Но у меня были главгерой и главгероиня, а не приключения на тему «Я — и все остальные».
У нынешних писучих Ж именно так.
Собственный вуз преображается из скучного ненавистного бухгалтерского-экономического в академию Магическую. Сама ГГ живет в магической общаге (как и авторша, которая, мы уже поняли, приехала учиться в город, а там сплошные обидки, насмешки и дразнилки).
Конечно, героиню фантазийного романа если кто и пытается унизить, потом долго кается. Она с придурью, но остервенело всему учится и вскоре на мизинце крутит разные привороты и завороты восьмидесятого левела. Ее попутно осыпают бонусами шмоток и украшений — и, конечно, все без исключения влюбляются насмерть! Эти крутые столичные-городские, которые в реальности смотрят на студентку-селянку как на пустое место, в книжке-то, в ее собственной книжке, изумляются при виде девушки-героинюшки, восторгаются ее уникальными качествами от несусветных магических ее способностей до густой косы и круглой попы. Преподы-магистры, колдуны, вампиры и оборотни тоже, конечно, стараются ее добиться и на каждой странице рвутся друг с другом за нее биться.
Автор, само собой, уверена, что никто из преподов и соучеников это слюнотворение не прочтет, да никто и думать не подумает, что под именем Розалинды Фроммайхарт скрывается Василиса Пупкина. Иначе так бы ей накостыляли…

В качестве подведения итогов напрашивается вывод: «Золотой ключик» — пророческая сказка для творцов СИ. Вот они, герои романов самиздата:
-Буратино, у которого папа-древоруб, учил его закусывать горе луковицей, а потом жизнь доучивала искать ключики, прятать денежку, отбиваться от жуликов, командовать куклами, не бояться карабасов и плевать на всяких мальвин;
-собственно Мальвина, красавица и разумница, которой все смотрят в рот, и даже всемогущий всехпугающий властьпредержащий Карабас к ней неровно дышит;
-Пьеро, который ждет-пождет друга инопланетянина или робота-деревяшку, чтобы тот помог ему скакнуть из роли плаксивого стихоплета к роли соблазнителя неприступных красавиц.

Люди, вы же совсем не взрослеете…

Запись опубликована в рубрике Ерунда с метками . Добавьте в закладки постоянную ссылку.