Сказка-сказочка (продолжение 2)

Человек на лестнице постоял, глядя вниз, и обвел глазами лес вокруг. Потом стал спускаться со странной ловкостью, обычно свойственной не людям , а насекомым. Конечности его были одновременно нескладными, ходульными, но при этом словно цеплялись за прутья лестницы, что придавало его движениям воздушность.
Оказавшись на земле, человек миновал девушку, распростертую ничком, и двинулся вперед по дороге.
Тролли рады были бы слиться с землей и травой, а если бы знали, они и спрятались бы получше, но сейчас шевелиться было опаснее, чем оказаться на виду. Моули оглянулся на Вельде, которая лежала рядом, крепко зажмурив глаза. Рядом с ней была разрыта земля, и свежий холмик подсказал троллю, что спасение рядом. Тихо-тихо Моули подтолкнул Вельде поближе к норе, она открыла глаза и поспешно скользнула внутрь. За ней поспешил тролль, пихаясь ногами. Вельде сдавленно ворчала, пыхтела, но лезла дальше по узкому проходу, стараясь уберечь себя от ног Моули.
Они ползли все дальше, пока не попали в широкую часть норы, напоминавшей уютную кладовку, набитую припасами.
— Как ты думаешь, к кому мы попали? – спросила Вельде, отдуваясь и вытирая с лица комья земли.
— Не все ли равно, — отмахнулся Моули. – Главное, что этот… нас не поймал.
— Он мог нас видеть, — помедлив, сказала Вельде.
— Думаешь? – задрожал тролль.
— Подождем, — сухо заключила Вельде.
Они сидели в норе не час и не два, когда Моули прошептал:
— Это не звериная нора.
— Почему? – встрепенулась Вельде.
— Для полевой мыши великовата, для зайца маловата, да и запасы… Если это крот – зачем ему орехи? Он личинок ест.
— И что? – фыркнула Вельде.
— Я думаю, это Пойхо вырыл. После пожара он еще дом не отстроил, скитается где попало, а запасы делать надо.
— Ой… пошли-ка отсюда, — запыхтела тролльчиха, поднимаясь на ноги. – Пойхо такой сплетник, скоро весь лес узнает, что мы тут прятались.
И они поползли наружу.
Перед тем, как показать голову над землей, Моули некоторое время прислушивался. Наконец он решился и сперва был опьянен воздухом и оглушен тишиной, в которой сердце его громыхало, как летняя гроза.
Никого не было ни на дороге, ни возле башни.
— Вылезай! – крикнул он в нору.
Когда Вельде выбралась на поверхность и привела себя в порядок, Моули вдруг сказал:
— Она лежит.
— И что?! – воинственно подбоченилась тролльчиха.
— Давай подойдем и посмотрим.
— Ты совсем ума лишился! Я уношу отсюда ноги, немедленно! – закричала Вельде и бросилась бежать по дороге.
Моули смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом вытер глаза и потрусил к башне.
Птицы пели, и это успокаивало его. Осторожно он приблизился к девушке, вздохнул и посмотрел на ее щеку, прижатую к траве. Щека была теплого живого цвета.
«Она жива!» — беззвучно ахнул Моули и тут услышал шуршание за спиной.