В одной деревне, ни бедной, ни богатой, а всяких дворов понемногу, жили-были мужики и бабы. Рожь жали, картошку сажали, детей рожали.
Жаловаться не на что, кроме одной закавыки: колодец на деревню всего один – и тот во дворе у вредного мужика. Пытались еще рыть – нет воды. А мужик ситуацию просек, и давай воду односельчанам продавать. Так во вкус вошел, что работать бросил, вся деревня его кормит, а он знай калитку открывает и деньги собирает.
Пытались его урезонить, уговорить всем миром, не наглей, мол, давай по-божески. Смеется гад , матерится, ни людей, ни Бога не боится.
Что делать? Поставили колодец в лесу, у родника, да только часто туда не набегаешься.
Как-то раз вечером после ужина на завалинках сидели, подсолнухи лузгали и горох лущили, и вот что решили: побить того мужика, и колодец сделать общим.
— Мужик колодезный больно здоров, — засомневался один.
— Может, и здоров, но нас много, — возразили другие.
— А ну как братьЯ его вступятся?
— Да он с ними третьего дня передрался, морды у них биты, глаза прячут.
— А с женой его чего делать? Жалко…
— Жена давно от него стонет, пьет он, озорует, кулаки об нее чешет.
Сказано – сделано. Наутро всем миром работать не пошли, а с раннего утра колодезного мужика подняли, ума ему вложили и за пределы деревни выкинули, пусть идет куда хочет.
И стали жить поживать, водичку попивать, сколько влезет.
Жена колодезного мужика себе нового мужа нашла, раздобрела и повеселела, братья тоже не жалуются.
Как-то раз сидели, с деревенскими мужиками выпивали, старое перебирали. Один из братьев и говорит:
— Раньше мы и в поле не ходили, и скотину не держали. Все брат на воду менял. А сейчас от зари до зари.
Остальные мужики хмыкнули, но промолчали.
— Правда, и редкий день были не с битыми рожами, — говорит другой брат.
— А я вот думаю, мужики, — сказал третий.- И чего вы долго так терпели, чего раньше-то колодец не отняли?!
Тут подал голос самый старый дед, который чаще молчал или песни выл спьяну.
— Обычай у нас такой, — говорит. – Прижали тебя – сначала терпи потому что на всяку пустяковину некогда обижаться. Снова прижали – теперь уж терпи из гордости. Потом хуже стало – терпи от хорошего воспитания. Когда почти уж вовсе невмоготу – терпи, чтоб дать тому человеку одуматься и посовеститься. И уж если видишь, что он того пуще прыгает, как блоха на полынке – тогда можно и по-плохому…